За пятьсот с лишним лет жизни Сэйлем Сэберхэген успел понять одну важную вещь: сложнее всего в этом мире быть честным с самим собой. И сейчас Сэйлем не мог понять самого себя. Что не так? Что его не устраивает? Он прожил уже примерно шесть-семь жизней простых смертных, видел то, как они проводят отпущенные им крохи времени в погоне за мечтой, и умирают глубоко несчастными, понимая, что жизнь устроена иначе, это не игра, в которой ты закрываешь ачивку за ачивкой. Люди портят себе весь кайф от жизни, постоянно сравнивая себя с другими, поэтому, получив желаемое, они не испытывают радости, уже поставив себе новые цели. Или же покорение вершин дается столь тяжко, что опустошает человека, и награда не стоит затраченных усилий, поэтому чувствуешь лишь пустоту внутри.

Отмотав уже пару десятков лет своего пушистого заключения, Сэйлем встретил своего подельника, которому дали аналогичный, но куда меньший срок, и осознал, что страшно не само наказание, а то, как жить после него. Конечно же, он отложил эту мысль в сторонку, ведь когда в твоей жизни все идет наперекосяк, нужно жить настоящим днем, не строить планы на будущее, невозможность дотянуться до которых делает тебе так больно, что трудно даже дышать. Но он не мог запретить себе мечтать, не мог видеть во снах себя снова человеком, а не котом. Мечта приходила к нему, дразнилась и манила его за собой. Магия, разрушившая наложенные на него чары, была сильна и надежна, хотя поначалу казалось, что эффект лишь временный, и вот-вот все вернется на круги своя, и его руки станут опять когтистыми лапками. Потребовалось две недели, чтоб он перестал просыпаться по ночам, в ужасе проверяя, что он все еще человек. Он спрятался в маленьком забытом всеми городке Гриндейл, аргументировав это желанием держаться подальше от Совета магов, который приведет свой приговор в исполнение еще раз, если поймет, что Сэйлем не выстрадал все положенное ему наказание от и до. Но в глубине души он понимал, что бежит не от них, а от себя самого. Он не знал, что будет делать, когда станет человеком. Были какие-то маленькие желания, но за то время, которое он провел запертым в кошачьей шкуре, он разучился мыслить глобально и сейчас просто не знал, что делать со своей жизнью.

Встреча с ведьмой, которая расколдовала ему, напомнила ему, как многолика бывает магия. Натолкнуться в Гриндейле на ковен ведьм и колдунов, о котором он ничего не слышал, было будто бы прийти в любимое кафе и обнаружить там незнакомый для себя сорт мороженого. Просто нельзя не попробовать. Сэйлем любил магию, приятно, конечно, было понимать, что это способ легко и быстро получить желаемое, но если бы магия была для колдунов и ведьм только инструментом для удовлетворения потребностей, они бы быстро отупели и превратились в животных. Магия помогала иначе взглянуть на мир, открывала новые горизонты для его изучения. Подобраться поближе к этой Церкви Ночи оказалось очень просто: молодая ведьма искала фамильяра. Серьезное такое понижение в должности для опытного мага, но отличная возможность внедриться в этот ковен и оставаться незамеченным.

Сэйлем-маг мог легко превратиться в любое животное, но вот уж и не думал, что добровольно снова будет играть роль кота. Очень привычную ему, так что Сэйлем мог без особых проблем присматриваться ко всему вокруг и анализировать происходящее. Эмброуз не знает того, что они приятели по несчастью в каком-то смысле (видимо, желание карать тех, кто отличается от остальных, присуще и людям, и магам всех видов!), но ему запрещено иметь своего фамильяра, так что он относился к новому фамильяру в доме с симпатией, пусть и это фамильяр его кузины. Зельда Спеллман же не скрывала своего недовольства в отношении Сэйлема, потому что Сабрина не последовала ее совету, выбрав фамильяра самостоятельно. Виновата вроде бы Сабрина, а достается всем, интересно, задумывалась ли она хоть раз, как тяжело с ней может быть близким? Может быть правы те, кто говорит, что природа любит баланс: сестра Зельды Хильда приносит умиротворение, она точно бальзам на те раны, что наносит своими хлесткими словами Зельда. А еще она отлично готовит, что оценит и любой мужчина, и любой кот.

Утро выдалось интересное: Зельда завела свою любимую пластинку о том, что Сабрина должна поставить свое имя в Книге Зверя. Сэйлем завтракал и слушал вполуха, вряд ли он услышит что-то новое, но он ошибался: его ожидала перепалка между дамами, когда тети решили напомнить Сабрине о том, что она должна хранить девственность, поскольку на то воля Темного Владыки. Сэйлем подумал о том, что сказала бы Зельда, узнав, что в комнате ее шестнадцатилетней племянницы каждую ночь ночует взрослый мужчина, и фыркнул в миску с молоком, представив ее реакцию. Из-за этой перепалки Сабрина опаздывала в школу, но не забыла с ним попрощаться, почесав его за ухом. Сэйлем стал играть роль ее фамильяра, потому что это была первая и единственная возможность затесаться в этот ковен, но Сабрина ему понравилась как личность. Честна с собой, способна самостоятельно мыслить и отстаивать свое мнение. 

Итак, Сабрина отправилась в школу, и ничего страшного там с ней не должно случиться (контрольная по математике только послезавтра), значит, он не должен за ней присматривать, а может прогуляться. Превращение обратно занимает секунды, тело меняется, а вот мысли остаются теми же. Сэйлем думал об утреннем разговоре женщин семьи Спеллман, и все гадал, что же произойдет, если Сабрина подпишет Книгу Зверя. Глядя на Зельду, кажется, что подпись может забрать душу, но вот у Хильды душа точно на месте. Думал о Сабрине - и ноги сами привели его к школе Сабрины. Время отвлечься и покурить. Не то чтоб Сэйлем часто курил раньше, но теперь это воспринимается как что-то, чего он был лишен раньше. Пока он отвлекся на поиски сигарет и зажигалки в кармане пальто, Сабрина почему-то выделила его среди других людей и решительно направилась к нему. Он успел запаниковать, но не успел придумать, что ответить, если она с ним заговорит. Удивление вышло вполне правдоподобным, ему даже стало жаль девочку: запугали ее, подозревает теперь каждую тень.

- Отец Блэквуд? - повторил он с ничего не понимающим выражением лица. - Ты ищешь церковь? Прости, но я не знаю, где ближайшая церковь. Честно говоря, не помню вообще, когда я в последний раз был в церкви.

Кстати, интересный вопрос. Он задумался и просиял, вспомнив.
- А, все, вспомнил. Собор святой Софии в Стамбуле. Не мог не зайти: уникальное место с богатой историей. Он был построен как православный храм, но когда турки захватили город в 1453 году, они превратили этот храм в мечеть, замазав православные фрески штукатуркой. В 1935 году Мустафа Кемаль Ататюрк, реформатор Турции и создатель республиканского государства, сделал Айя-Софию музеем. С мозаик и фресок убрали штукатурку, и сейчас это место слияния двух религий.

Не врет, но не договаривает, девочка подумает, что он страстный любитель истории, а он очевидец этих и многих других событий прошлых лет. Но он знает, что если говорить хотя бы часть правды, то ты будешь искренен и тебе поверят.

- Что-то я заговорился. Так, если ты ищешь ближайшую церковь, могу достать телефон и посмотреть, где она. Меня, кстати, зовут Сэм, а тебя как? Ты тоже в городе недавно?

Чуть не назвал свое настоящее имя, вовремя спохватился.